Записки белой эмиграции...

Начал Петя курить и остановиться не может. "Не кури, сукин ты потрох, - говорили Пете малознакомые люди. - прокуришь жизнь-то". А Петя их не слушал и покупал по пять пачек в день. Вот однажды пришел к Пете доктор. Здравствуй, говорит, Пётр, ты никак курить начал? "И бросить не могу", - отвечает ему Петя. А доктор хитро улыбнулся, достал шприц и прямо Пете в шею ткнул. "Спасибо, спасибо, милый доктор, - обрадовался Петя. - мне теперь совсем курить не хочется". Вот и не верь теперь в медицину. А доктор обул калоши, подхватил саквояж и отбыл. А через неделю поплохело Пете, голова кружится и еда в глотку не лезет. Что, думает, за чёрт? Почему это, думает, мне так плохо стало? А малознакомые люди только головой качают, ты, говорят, сукин потрох, совсем что-то на покойника стал похож. И пошел Петя к доктору. Тот на Петю посмотрел, вздохнул и говорит: "Что-то я тебя, Пётр, убил, кажется. Извини". "Ничего себе, - говорит Петя. - как же я теперь буду-то, собака ты такая?" Доктор пожал плечами и уткнулся в записи. Ничего святого нет. Вышел Петя от доктора, на ногах еле стоит, круги перед глазами и курить не хочется. Нет, думает, так ведь быть не должно, так ведь не бывает, чтобы раз, и убили человека запросто. А прохожий идёт мимо, смотрит на Петю и говорит: "Если хотите, можете пока ко мне пойти, а то мне всё равно скучно." Петя за прохожего зацепился и поплёлся потихоньку. Вот подходят они к остановке, а прохожий спрашивает, у вас, говорит, проездной-то хоть есть? А Петя уж и говорить не может, только мычит, мол, есть. "Тогда поехали скорее", - говорит прохожий. Проехал Петя три остановки, смотрит, а незнакомца уж рядом и нет, и вид за окном подозрительный. Сел Петя на место кондуктора и заплакал. А водитель увидел в зеркальце, что кто-то плачет и тоже заплакал, так ему стало грустно. "Высадить тебя что ли?" - говорит водитель сквозь слёзы Пете. И Петя вышел из автобуса. Вышел, сел на лавочку и умирает себе. А доктор в больнице сидел-сидел, ничего не высидел, и вспомнил про Петю. Стыдно ему стало. Ну, думает, лечить его теперь не возьмусь, лучше тоже себя в шею уколю и будем квиты. Уколол доктор себя в шею и успокоился. А Петя на лавочке уж помер к тому моменту. А доктор помер через восемь дней.

Стоматология - дело не дешевое, прямо скажем. Одна пломба в среднем около тысячи рублей стоит, я уж не говорю о протезировании. Но, как всегда у нас бывает, находятся "умные" люди, которые предлагают простой и дешевый альтернативный вариант чего угодно. Вот и зубы ведь можно новые отрастить, при том без всякого врачебного вмешательства, достаточно просто захотеть. И вы не поверите, но вам для этого даже живой огурец не потребуется!

                           

( Collapse )

18. Ты настойчиво наклоняешь её голову вниз

Ничто так не возвышает женщину, как благочестие. Наружная красота стареет и блекнет; а страх Божий облекает жену в красоту неувядаемую. Жена благочестивая — трудолюбива, скромна, благопокорлива, кротка, сострадательна, уважительна ко всем, примерная мать, добрая хозяйка и мужу верная спутница. Чего бы, казалось, требовать еще от женщины? Благочестие на все полезно есть, обетование имеющее живота нынешняго и грядущаго (1 Тим. 4, 8). Нынешние цивилизаторы, однако, сочли нужным посвятить и ее в таинства наук. Конечно, честь не малая; но такова ли и польза? Семейная жизнь — вот где круг ее деятельности! Между тем, науки имеют нужду в общественной жизни и отношениях гражданских. Как совместить эти две противоположности в одной особе? "Женщина, — говорит один мыслитель, — чем более станет блистать на поприще мужском, забывая назначенный ей круг деятельности, тем более обезобразит себя физически и морально и утратит природную свою любезность". Престол женским добродетелям всегда и везде был воздвигаем под кровом домашним.


В кн.: "А.И.Куприн. Избранные сочинения".
М., "Художественная литература", 1985


SLON

1

Маленькая девочка нездорова. Каждый день к ней ходит доктор Михаил
Петрович, которого она знает уже давно-давно. А иногда он приводит с собою
еще двух докторов, незнакомых. Они переворачивают девочку на спину и на
живот, слушают что-то, приложив ухо к телу, оттягивают вниз нижнее веко и
смотрят. При этом они как-то важно посапывают, лица у них строгие, и
говорят они между собою на непонятном языке.
Потом переходят из детской в гостиную, где их дожидается мама. Самый
главный доктор - высокий, седой, в золотых очках - рассказывает ей о
чем-то серьезно и долго. Дверь не закрыта, и девочке с ее кровати все
видно и слышно. Многого она не понимает, но знает, что речь идет о ней.
Мама глядит на доктора большими, усталыми, заплаканными глазами. Прощаясь,
главный доктор говорит громко:
- Главное, - не давайте ей скучать. Исполняйте все ее капризы.
- Ах, доктор, но она ничего не хочет!
- Ну, не знаю... вспомните, что ей нравилось раньше, до болезни.
Игрушки... какие-нибудь лакомства...
- Нет, нет, доктор, она ничего не хочет...
- Ну, постарайтесь ее как-нибудь развлечь... Ну, хоть чем-нибудь... Даю
вам честное слово, что если вам удастся ее рассмешить, развеселить, - то
это будет лучшим лекарством. Поймите же, что ваша дочка больна равнодушием
к жизни, и больше ничем... До свидания, сударыня!

34. Ты слюнявишь ей уши, и дуешь в них

Листаю странички своего журналистского блокнота с записями, сделанными в кабинете врача Нины Петровны Потемкиной.

* * *
14-летняя Алена, одета скромно, волнуется, пришла по совету подружки, прочитавшей в газете о существовании этого кабинета. Врач ставит диагноз: сифилис. Интересуется:

У тебя много было контактов с мальчиками?

В том месяце или этом? • переспрашивает девочка и берется вспоминать: Мишка, Леха, Толян... (И, между прочим, насчитывает 15 парней!)

* * *
16-летняя Зля, девушка несколько развязного вида, "блин" - самое частое слово в ее речи.

У тебя какие-то проблемы? - спрашивает врач.

Много ем, много сплю. И в животе, ну... будто что-то возится.

А месячные давно были?

Пауза.

...В это трудно поверить, но она действительно не догадывается, что беременна.

28. Ты наваливаешься на неё всем весом

Легко возмущаться и негодовать, мол, распустилась молодежь! Признаюсь, когда прошлой весной меня пригласили в центр "Семья" одного из районов Самары на беседу врача с девочками, стоящими на учете в милиции за аморальное поведение (бродяжничество, проституция), я поначалу тоже так подумала: распустились!.. Уж слишком непривычным было писать вместе с ними под диктовку "признаки вензаболеваний". (Девочки не знали друг друга и не знали, что я журналистка.) У одной я спросила; "Почему не пишешь?" - "И так все знаю".